|
|
На предыдущих страницах сайта (см. раздел Варианты продолжения "Онегина") мы задавались вопросом: как собирался работать - и работал - над своим произведением сам автор после 27 ноября 1836 года, т.е. после одобрения цензурой второго "полного" издания романа. Мы знаем, что судьба отвела ему на эту работу слишком мало времени. К счастью для нас жизнь романа "Евгений Онегин" не закончилась с жизнью его автора. До сих пор мы рассматривали авторские замыслы по продолжению романа. Теперь пора поговорить о том, как "Евгений Онегин" продолжил свою жизнь в сочинениях других авторов.
Сразу надо отметить, что эта жизнь существует в двух видах - развитие формы "романа в стихах" и развитие его содержания. Первое проявилось прежде всего в использовании поэтами структуры "онегинской строфы", т.е. четырнадцатистиший с определённой комбинацией рифм. В этом роде наиболее известны "Тамбовская казначейша" М.Ю.Лермонтова и "Онегин нашего времени" Д.Д.Минаева. В своё время мы надеемся разместить на этих страницах все известные нам подобные произведения с текстами из наиболее аутентичных изданий и редакций. Но начать хотелось бы именно с развития содержания, а именно - продолжения сюжета и естественной трансформации образов.
Наиболее удачной работой в этом направлении на наш взгляд является "галерея картин чёрной фантазии" Виктора Иванова, появившаяся на свет в конце ХХ века. Многие из критиков считают, что образ Татьяны Дмитриевны Лариной, созданный Пушкиным, в конечном счёте затмил образ героя, имя которого вынесено автором в заголовок романа. Из всей критической литературы по "Онегину", знакомой нам ещё из курса средней школы, наиболее памятна фраза: Этот роман следовало бы назвать "Татьяна Ларина". А такой великий драматург, как Пётр Ильич Чайковский, трактуя сюжет "Евгения Онегина", создал оперу, в которой удельный вес музыки, характеризующей Татьяну, безусловно больше и приметнее. Примитивно, содержание оперы можно было бы передать одной фразой: Онегин получил письмо, которое могло бы появиться на свет, может быть, раз в тысячелетие - оно ему польстило, в результате занёсся, начал любоваться собой и проспал своё счастье. Именно трансформация образа Татьяны - наиболее ответственная часть в возможных вариантах развития сюжета романа "Евгений Онегин". Развитие образа Татьяны в "Галерее" Виктора Иванова идёт тем естественным и органичным путём, который в искусстве и художественной литературе принято называть "попаданием в десятку". Мысли, действия и чувства героини настолько соответствуют тому зародышу, который задан в главе "Евгения Онегина", названной автором "Барышня", и который мог появиться на свет только в провинциальном русском дворянском имении XIX века, - что остаётся только сожалеть, что здесь в качестве стихотворной формы выбраны четверостишия, а не "онегинская строфа". Впрочем, у того же автора есть варианты продолжения "Онегина", выполненные "онегинской строфой", которые мы надеемся разместить на этом сайте в своё время и на своём месте.
ВИКТОР ИВАНОВ
"ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН". ГАЛЕРЕЯ КАРТИН ЧЁРНОЙ ФАНТАЗИИ.
Знакомый мой, оригинал,
сказал, что дописал роман,
нуждающийся в продолжении.
-«Какой?» –«Онегина». Нахал?..»
Я не поверил. - «Ты не пьян?» -
«Не должен был из уважения
к его творцу, -он говорит.-
Не устоял. Душа горит.
Испытываешь раздражение,
вкушая пушкинский финал.»
«Княгиня лжет?..» - «Самообман -
ее слова. Самовнушение.
Неотвратимы ссора с мужем
и расставанье с ним, не дюжим
предотвратить разрыв. Уйдет
она к Евгению. Помчится
в карете. Радость обретет.
А после случай постучится
к ним в дверь и все перевернет.
Коварный рок ожесточится.
Читай!. Ход темы, изложение
событий -плод воображения.» -
сказал знакомец . Подает
страницы со стихами. –«Вот.
Тут все готово для печати.
Ты посодействовал бы, кстати!..»
Я прочитал. Читайте вы.
История грустна, увы.
_______________
Она ответила отказом
Верна супругу будет век.
Отказ сочла себе приказом.
Но грех в ней жил, кружил, как снег,
Блестя, слепя, когда Татьяна,
Сидела грустной у окна,
Как перед зеркалом Светлана*, / Героиня одноимённой баллады В. А. Жуковского /
Гадала, в чем ее вина,
Что любит беззаветно, пылко
Того, кто в ложный блеск влюблен,
Плененный взгляд томил и пил кой.
С отверстых уст срывался стон.
Она молилась о спасенье
От демона, но Бог молчал.
Дух, злом истерзанный, в смятенье
Напрасно - «пощади!»- кричал.
Честь возмущалась, нарекая
Злодея монстром, светским львом,
За лесть графиням упрекая,
За стыд отвергнутой в былом.
Монстр льнул к ней, не признав запрета,
Презрев приличия, стенал,
Писал, не получал ответа,
Мрачнел и…тактику менял -
Старался быть галантным, чутким,
Не обнаруживать нарыв,
Выказывать терпимость к шуткам
Мужчин,- но…тщетно. Не остыв,
Опять волненьем загорался
И трепетал, и ник от мук.
Взгляд от стены к стене метался.
Перо от ревностных потуг
Тупилось и ломалось. – «Таня,
Я знаю, Вы…» - Рвет черновик.-
«Моей судьбы предначертанье,
Свет счастья, горечи родник,
Не Вы ли сами мне писали,
Что волею небес – моя?..
Княгиня, Вы любить устали?,,»
Молчание. Она, тая
Переживания, не пишет.
Лишь пламя у свечи колышет
Ее дыхание. Не спит
Княгиня мрачная, скорбит.
День ото дня сильней тревога
И все длиннее с мужем ночь,
Часы без сна. Легко быть строгой,
Да только сердцу не помочь.
Она напрасно избегает
Онегина. Его глаза –
Повсюду. Гарпия терзает
Грудь. Жжет горючая слеза.
Княгиня мужа уважала.
И все же брошен генерал.
-Зачем? – скрывать и лгать устала.
Затем, что пленный дух пылал.
Затем, что демон в час полночный
шептал «люблю» и звал с собой,
И к неге влек ее восточной
На ложе гурии нагой.
Затем, что часто находила
Свидетельства любви к ней днем.
Затем, что верность сохранила
Девическим мечтам о нем…
Онегин пожирает очи
И грудь Татьяны и – молчит.
Что счастлив, вымолвить нет мочи.
Лишь вздох подавленный звучит.
Склонившись, не сдержав порыва,
У интриганов на виду
Целует Гремину. Свет криво
Им улыбается. Вражду
Под маской лицемера пряча,
Адепт священства брачных уз,
Фискал, из тех ловцов удачи,
Которые находят вкус
В несущем грех для их успеха,
Отправился творить донос,
Прелюбодейке мстя. Утеха
Чужой жены стреляла в нос.
Княгиня под руку проходит
С Онегиным. Их видит князь.
Он на жену лорнет наводит.
Онегин вышел, поклонясь.
Князь понимает, что случилось.
Жена, примерная всегда,
С позорной страстью обручилась.
Храм чувств разграблен. Кем? Когда?..
Не проносилась рать Мамая,
Сжигая покоренный град,
Бесчинствуя и сокрушая,
А Гремин сокрушен стократ.
Изрешечен одним ударом,
Лишен всего, чем дорожил,
Опоры лет, и кем же?..- Старым
Знакомцем, с коим он дружил!..
Теперь все – грязь и все разбито.
«Скажи, Онегин, твой сосед..
В связи с ним ты?..» - спросил сердито.
Супруга отвечает: «Нет.
Но я люблю его!» - «Татьяна,
Окстись! Ты мне – жена!..»- «Прости.
Я…»- «На кресте клялась! Обмана
Я не стерплю!..»
Должна уйти
Она /к Онегину/ из дома…
Везет любимую в Париж
Евгений. Фабула знакома.
Вернуть их?.. Так не угодишь
Тому, кто ожидает вести
из мод столиц, не от серпа.
Татьяне любо с ним там вместе,
С Евгением вдвоем. N`est-ce pas? /Не так ли?- франц./
А впрочем, вести запоздали
Состарятся в пути они.
Пока дотащатся из дали,
Минуют месяцы, не дни. /так было в начале Х1Х века/
……………………………………
Полгода минуло. Евгений
С Татьяной едут в Петербург,
Полны парижских впечатлений.
Их провожает драматург,
Один из публике известных.
Они весьма довольны им,
Любителем актрис прелестных.
О нем потом поговорим.
Татьяну вслух не осуждали,
Но перестали принимать,
Чтя предписания морали…
В ночь, ослабев, скончалась мать.
Письмо от Оли содержало
Такое, что она слегла.
Жгло, как огонь, и обижало
То, что окрест молва несла.
Сложив доходы от имений
/оброк с их брошенных крестьян/,
Татьяна и ее Евгений
Решили жить среди полян,
В деревню скрыться собираясь
От изменившихся друзей,
Смирясь с потерей и не каясь
В обиде графов и князей.
Татьяна мужа уважала,
Жалела, и его суда
Власть признавала, но внушала
Себе и в том была тверда,
Что грех, не расставаясь с мужем,
Ночами грезить о другом,
Кой мил ей, и явись он дюжим
Злодеем, с вилами притом.
У многих к вилам отвращенье,
Но дивен воздух деревень.
Рай - к отчим нивам возвращенье
В снах душных, - под овинов сень.
Княгиня здесь хозяйкой станет,
Не будет голову клонить..
Тоска-кручина в Лету канет.
Онегин сможет оценить
Поэзию труда в работе
Крестьянского большого дня,
Убив дичину на охоте.
Пусть бредят женина родня
И Гремин ужасом паденья
Отверженной , зол интриган.
Они вкушают наслажденье
И пьют блаженство с прежних ран
Евгений уши милой спрячет
От осужденья и атак.
Нельзя ей развестись?.. Что ж, значит,
Потерпят. Смерть расторгнет брак.
Супруг сдает. Осталось мало
Ему до гробовой доски.
Свершатся чаянья. Опала
Закончится. Мечты близки.
Кощунственные мысли эти
Являлись и в татьянин ум
Но рок не выпускал из клети.
Хоть и умолк скандальный шум,
Княгиню лихом поминали,
Ругали за упорный нрав.
Сочувствовали мужу. Врали
Про Ленского, лишь Ольге вняв.
К Онегину зашел приятель,
Не признанный пока поэт.
С оказией привел Создатель
Мздоимцем предстоящих лет.
«Онегин, сделай одолженье,
Дай стул мне! Не поверишь. Черт
Вмешался!.. Я слыхал, в именье
Вы удаляетесь?.. Ты – горд…
Дай денег!.. Ради дня святого!..
Погиб!.. Извел пятьсот рублей…
Презенты…» - «Даме?..» - «У Скворцова,
Того, с одышкой, - юбилей!..»-
«Друг женщин, соблаговоли признаться…
Пять сотен не Скворцову!..» - «Сто.» -
«Любительница покататься?..» -
«Не токмо…Деньги – в решето.»
«Две сотни дам, изволь. Сам еду…»-
«Три!..» - «Профрантишь опять… Ступай!..» -
«Вот-с… перстень. Выигран… К обеду
Мне должно долг вернуть.»- «Отдай
Сей перстень!..» - «Не могу, Евгений.
Признаться, перстенек…нечист…
Да-с. Заключает дух… знамений
Он. Свет струит…» - «Не врешь, артист?..» -
«Не веришь?.. Ночью свет заметишь…
Шипучий.» - «Продаешь?..» - «Дарю.» -
«Возьми пятьсот рублей. Сей фетиш
Мне интересен.» - «Говорю,
С ним не шути, гляди!..» - «Столь страшен?..
Пожалуй, устрашишь!» - «Прощай!..» -
«Почто же он теперь загашен?..» -
«Жди ночь и лик не отвращай!»
Дальнейшее грозе подобно.
Тот перстень…Надобен тут Дант!..
Не передать. Не тот талант…
И страшно. Сердце фурий злобно.
Почто четой зло овладело,
Того не постигает мозг
И не приемлет – так, как тело
Противится приему розг.
Татьяна календарь листала.
Надеялась взлелеять плод
Запретный. Дочь родить мечтала.
Ей минул двадцать первый год.
Выходит срок. Судьба такая?..
Онегин, не жалея сил,
Любил, дрожа и увлекая…
Господь, быть может, не простил
Порока гордости безбрачной.
Веселость улетела вдруг.
Взор нежный становился мрачным,
Болезненным от женских мук –
Не видя солнца материнства.
Рок, не давая ей детей,
Должно быть, не узрел бесчинства
В бесплодии. Как звал чертей.
Сном унеслись восторги сказки.
Мечты солгали. В сердце – грусть.
Татьяна плачет. Стынут ласки.
Ее разлюбят?.. Ну и пусть.
Скучны ей сельские досуги,
Заботы буден не милей
А свист и завыванье вьюги
Во тьме декабрьской, гладь полей -
Не вынести Татьяне боле.
Дум тяжесть давит – не уснуть.
Ум стиснут. Хуже, чем в неволе.
Чета вновь в город держит путь.
Еще и горше. Боже правый!
Онегин удручен. Придет
Мысль-подозренье, что лукавый
Вредит им. Перстень в длань берет.
Рубин сверкнул кровавым оком.
Какие тайны он сокрыл?
Чему служил – добру? Порокам?..
Чьи в землю небеса зарыл?..
Кого возносит на вершину –
Достойных или подлецов?
Ввергает ли лжецов в пучину?
Прощает ли грехи отцов?
Княгиня - в будуаре с книгой –
Карамзиным обольщена.
Поговорив с попом-расстригой,
Злом ереси увлечена,
Взялась отыскивать истоки
И корни русской старины,
Те, кои, как моря, глубоки,
Как преступления темны.
Уединяясь в кабинете,
Онегин раут замышлял
Устроить для забытой в свете
Княгини, но когда достал
Заветный перстень, что хранился
В шкатулке с записями трат, -
Начальный план переменился.
Печали хоть куда склонят.
Тревожась о Татьяне милой,
Виновный сам в ее вине,
Преддверии поры унылой,
Евгений думал о цене
Грядущего и о престиже,
О том, что будет впереди,
Об обольщениях Парижа,
Глуша отчаянье в груди.
«Одни мы с нею, как в пустыне…
- Рубин блеснул, как подмигнул –
Онегин видел. – Вся отныне
Надежда наша – Вельзевул?..
Вернет ли отнятую радость?..
Покой?.. Захочет ли помочь?..
Или отравит ядом сладость
Лобзаний Тани?.. Властен дочь
Ей подарить за жертву плоти
Моей?.. Я сделался б рабом
Галеры. Лягу гнить в болоте!
Убью себя!.. Застыну льдом…»
Воззрился в камень грозным взглядом
Заимодавца, сжав кольцо.
Укор Творца могильным хладом
Врывается, кривя лицо.
Онегин перстень надевает.
Зрак камня засверкал огнем,
Огнь вспыхнул… Жар кольцом свивает
Одежды, бывшие на нем…
Онегин закричал… Глядит,
Он – в чем родился – на кровати.
Плоть несусветное чудит.
Татьяну раздразнил некстати.
Не хваткая, она сама,
Что не бывало, силой правит,
Ртом крутит, точно без ума,
Крамольные уста кровавит…
Вставая утром, ничего
Не помнит из ночи ушедшей
Татьяна, кроме одного –
К объятьям тяги сумасшедей
Евгения. Онегин спит.
Вдали, сквозь розовую дымку,
Округлый женский стан он зрит.
Чуть слева, стоя с ним в обнимку,
Оскалился мертвец. «Кто он?..
Ужели я?.. Отец родимый!..
Татьяна!..» Испускает стон,
Бледнеет, стынет недвижимый.
«Евгений! Что с тобой?..» Она
Взор устремляет к изголовью.
Евгений мертв. В руке видна
Записка, писанная кровью.
«Прости. Уехал в никуда.
Люблю, Целую. Твой всегда.
Дочь нашу береги. Евгений.»
Лежит – не дышит. Нет сомнений.
Татьяну ужас пронизает.
«Евгений! Мой бесценный друг!»
Все шире очи отверзает.
« Вернись!..»
Увы, стезей разлук
Онегин уведен навечно.
Татьяна ищет перстень. «Ты,-
Проклятый, где?» Она, конечно,
Подозревала в нем черты
Злокозний ада. Догадалась,
Кем был Евгений умерщвлен.
Ей ведомо, почто металась
Она в предчувствии времен
Потерь и потрясений. Где же
Их разлучитель роковой?..
Как палец почернел!.. Понеже –
- Он. От него – след огневой.
Недоуменный вопль: «Зачем?!»
Умолк. Кто это?.. Бес??!..Смеется,
Глумясь. «Онегин будет нем.»
Татьяна отомстить клянется.
Кому?.. За что такая пытка?!!..
«Земли и неба царь, спаси!..»
Бес к ней подскакивает прытко.
«Царь не поможет. Не проси!..
Не обращайся к богу слезно
И не кричи. Онегин – наш.
Пойми: отчаиваться поздно.
- За что?..- Княгинюшка, за блажь
Наказана, за страсть плодиться.
Он вызвал ад. Ты обрекла
Онегина на нас трудиться,
Пасть жертвой зла.»- «Я не могла…» -
«Ты привела его к кончине,
Твоя гнетущая тоска.
Не вынести твой взгляд мужчине
Чужой, когда ты с ним близка!..»
Кто с нею говорит?.. Не черт.
Евгений думать мог такое.
«Зачем вы прибыли, милорд?..
Чтоб укорять меня?.. В покое
Побыть позвольте мне сейчас.
Уйдите, я прошу!..» Татьяна
Не смотрит, не поднимет глаз.
Боится, видно, чар дурмана.
«Княгинюшка, да ты никак
Перепугалась выше меры.
Не трепещи!.. Нельзя же так!..
Не волки черти, хоть и серы.
Я – некрасив?» Подходит к ней.
«Я – черт, мадам, но и мужчина.
В делах любви я не грешней
Онегина. Рога?.. – Личина.
Традиционный маскарад.
Ваш локон!..Дивный аромат!»
Бес улыбается игриво.
«У наших жен не букли – грива.»
|
