ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
    РОМАН ПУШКИНА
    И О РОМАНАХ ПУШКИНА -
        ВСЁ, И ДАЖЕ БОЛЬШЕ

              

XVI.(X)

Он пел любовь, любви послушный,

И песнь его была ясна,

Как мысли девы простодушной,

Как сон младенца, как луна,

В пустынях неба безмятежных,

Богиня тайн и вздохов нежных.

Он пел разлуку и печаль,

И нечто, и туманну даль,

И романтические розы.

Он пел те дальные страны,

Где долго в лоно тишины

Лились его живые слёзы.

Он пел поблеклый жизни цвет

Без малого в осьмнадцать лет!

 

XVII.(XI)

В пустыне, где один Евгений

Мог оценить его дары,

Господ соседственных селений

Ему не нравились пиры;

Бежал он их беседы шумной:

Их разговор благоразумный

О сенокосе, о вине,

О псарне, о своей родне,

Конечно, не блистал ни чувством,

Ни поэтическим огнём,

Ни остротою, ни умом,

Ни общежития искусством.

Но разговор их милых жён

Гораздо меньше был умён:


XVIII.(XII)

Богат, хорош собою, Ленский

Везде был принят как жених -

Таков обычай деревенский,

Всљ дочек прочили своих

За полурусского соседа.

Взойдёт ли он - тотчас беседа

Заводит слово стороной

О скуке жизни холостой.

Зовут соседа к самовару,

А Дуня разливает чай;

Ей шепчут: “Дуня, примечай!” -

Затем приносят и гитару,

И запищит она (Бог мой!):

“Приди в чертог ко мне златой...”[1] 

 

XIX.(XIII)

Но Ленский, не имев, конечно,

Охоты узы брака несть,

С Онегиным желал сердечно

Знакомство покороче свесть.

Они сошлись: волна и камень,

Стихи и проза, лёд и пламень -

Не столь различны меж собой.

Сперва взаимной разнотой

Они друг другу были скучны;

Потом понравились; потом

Съезжались каждый день верхом -

И скоро стали неразлучны:

Так люди - первый, каюсь, я -

От делать нечего - друзья.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

          2, XVI, 8. ...”нечто” и ”туманну даль”... - романтические и архаические штампы начала XIX века, причем не только в поэзии: сравни в “Горе от ума” Грибоедова -  сочинение (по-видимому, философское) “Взгляд и Нечто” Ипполита Маркеловича Удушьева.

            Краткие прилагательные (туманну), по грамматике того времени, могли находиться и на месте полных (туманную), перед определяемым словом - это еще не воспринималось как архаизм.

 

 

 

            2, XVI, 11. Лоно - в словаре Даля приводятся следующие значения этого церковно-славянского слова: грудь, перси, недра, утроба, колени - и оно считается однокоренным с “лог”, “пологий”. Хотя Пушкин, в своем ответе на критику (кажется, Булгаринскую) стихов 4, XLVI, 9-11, пишет: “Лоно [в рассматриваемом случае] не означает глубины, лоно означает грудь.” Все-таки здесь, во 2 главе, это скорее недра тишины, чем поверхность, как в главе 4. (.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

            2, XVII, 5. Бежал... беседы. Для XX столетия такая грамматическая конструкция - архаизм. Для XVIII-XIX не всегда. (.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

            2, XVIII-началоXIX. (.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .)

[1] Из первой части Днепровской Русалки. (Примечание  А. С. Пушкина)

            2, XVIII, 14.    Ария Лесты из оперы “Днепровская русалка - 1” на музыку Фердинанда Кауэра (1751-1831), Катерино Альбертовича Кавоса (1775-1840) и Степана Ивановича Давыдова (1777-1825). Мелодия цитируемого отрывка принадлежит Ф.Кауэру, современнику Моцарта, поставившему в 1798 году в Вене свою оперу “Дунайская русалка”, откуда и заимствован этот материал.

Сейчас такие произведения, как “Днепровская русалка”, называются сериалами. Всего было, по-видимому, 4 оперы: “Днепровская русалка - 1” впервые была поставлена в 1803, “Днепровская русалка - 2” - в 1804, “Днепровская русалка - 3” - в 1805, “Днепровская русалка - 4” - в 1807 году. (.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .)
Конструктор сайтов - uCoz