XXVII.(XXII)

Я знал красавиц недоступных,

Холодных, чистых, как зима,

Неумолимых, неподкупных,

Непостижимых для ума.

Дивился я их спеси модной,

Их добродетели природной -

И, признаюсь, от них бежал;

И, мнится, с ужасом читал

Над их бровями надпись ада:

Оставь надежду навсегда[4];

Внушать любовь для них беда,

Пугать людей для них отрада.

Быть может, на брегах Невы

Подобных дам видали вы.

XXVIII.(XXIII)

Среди поклонников послушных

Других причудниц я видал:

Самолюбиво равнодушных

Для вздохов страстных и похвал;

И что ж нашёл я с изумленьем? -

Онљ, суровым поведеньем

Пугая робкую любовь,

Её привлечь умели вновь -

По крайней мере, сожаленьем,

По крайней мере, звук речей

Казался иногда нежней -

И с легковерным ослепленьем

Опять любовник молодой

Бежал за милой суетой.

XXIX.

Но вы, кокетки записные -

Я вас люблю, хоть это грех!

Улыбки, ласки заказные

Вы расточаете для всех,

Ко всем стремите взгляд приятный,

Кому слова невероятны -

Того уверит поцелуй,

Кто хочет - волен, торжествуй!

Я прежде сам бывал доволен

Единым взором ваших глаз -

Теперь лишь уважаю вас,

Но хладной опытностью болен:

И сам готов я вам помочь -

Но ем за двух и сплю всю ночь.

XXX.

А вы, которые любили

Без позволения родных

И сердце нежное хранили

Для впечатлений молодых:

Для радостей, для неги сладкой -

Быть может, если вам украдкой

Случалось тайную печать

С письма любовного срывать,

Иль робко в дерзостные руки

Заветный локон отдавать,

Иль даже молча дозволять

В минуту горькую разлуки

Дрожащий поцелуй любви,

В слезах, с волнением в крови -

XXXI.

Не осуждайте безусловно

Татьяны ветреной моей,

Не повторяйте хладнокровно

Решенья чопорных судей...

А вы, о девы без упрёка,

Которых даже тень порока

Страшит сегодня, как змия, -

Советую вам то же я:

Кто знает! - пламенной тоскою

Сгорите может быть и вы,

И завтра лёгкий суд молвы

Припишет модному герою

Победы новой торжество -

Любви вас ищет божество!