XXXV.(XXIX)

На миг умолкли разговоры:

Уста жуют; со всех сторон

Гремят тарелки и приборы,

Да рюмок раздаётся звон.

Но вскоре гости понемногу

Подъемлют общую тревогу -

Никто не слушает, кричат,

Смеются, спорят и пищат.

Вдруг двери настежь - Ленский входит,

И с ним Онегин. “Ах, Творец!” -

Кричит хозяйка, - “наконец!”

Теснятся гости. Всяк отводит

Приборы, стулья поскорей;

Зовут, сажают двух друзей -

XXXVI.(XXX)

Сажают прямо против Тани.

И, утренней луны бледней

И трепетней гонимой лани,

Она темнеющих очей

Не подымает; пышет бурно

В ней страстный жар; ей душно, дурно,

Она приветствий двух друзей

Не слышит, слёзы из очей

Хотят уж капать, уж готова

Бедняжка в обморок упасть...

Но воля и рассудка власть

Превозмогли. Она два слова

Сквозь зубы молвила тишком

И усидела за столом.

XXXVII.(XXXI)

Траги-нервических явлений -

Девичьих обмороков, слёз -

Давно терпеть не мог Евгений:

Довольно их он перенёс!

Чудак, попав на пир огромный,

Уж был сердит - но девы томной

Заметя трепетный порыв,

С досады взоры опустив,

Надулся он и, негодуя,

Поклялся Ленского взбесить

И уж порядком отомстить.

Теперь, заране торжествуя,

Он стал чертить в душе своей

Карикатуры всех гостей.

XXXVIII.(XXXII)

Конечно, не один Евгений

Смятенье Тани видеть мог -

Но целью взоров и суждений

В то время жирный был пирог

(К несчастию, пересолёный).

Да вот, в бутылке засмолёной,

Между жарким и блан-манже,

Цимлянское несут уже;

За ним - строй рюмок, узких, длинных,

Подобных талии твоей,

Зизи, кристалл души моей,

Предмет стихов моих невинных,

Любви приманчивый фиял,

Ты, от кого я пьян бывал!

XXXIX.(XXXIII)

Освободясь от пробки влажной,

Бутылка хлопнула. Вино

Шипит. И вот, с осанкой важной,

Куплетом мучимый давно,

Трике встаёт. Пред ним собранье

Хранит глубокое молчанье.

Татьяна чуть жива. Трике,

К ней обратясь с листком в руке,

Запел, фальшивя. Плески, клики

Его приветствуют. Она

Певцу присесть принуждена.

Поэт же скромный, хоть великий,

Ея здоровье первый пьёт

И ей куплет передаёт.

XL.(XXXIV)

Пошли приветы, поздравленья;

Татьяна всех благодарит;

Когда же дело до Евгенья

Дошло, то девы томный вид,

Ея смущение, усталость -

В его душе родили жалость:

Он молча поклонился ей,

Но как-то взор его очей

Был чудно-нежен. Оттого ли,

Что он и вправду тронут был,

Иль он, кокетствуя, шалил -

Невольно ль, иль из доброй воли,

Но взор сей нежность изъявил:

Он сердце Тани оживил.