|
XXXVI.(XXXV) Что ж мой Онегин? Полусонный, В постелю с бала едет он. А Петербург неугомонный Уж барабаном пробуждён: Встаёт купец, идёт разносчик, На биржу тянется извозчик, С кувшином охтенка спешит - Под ней снег утренний хрустит. Проснулся утра шум приятный, Открыты ставни, трубный дым Столбом восходит голубым, И хлебник, немец аккуратный, В бумажном колпаке, не раз Уж отворял свой васисдас.
XXXVII.(XXXVI) Но, шумом бала утомленный, И утро в полночь обратя, Спокойно спит в тени блаженной Забав и роскоши дитя. Проснётся зá полдень - и снова До утра жизнь его готова, Однообразна и пестра, И завтра - то же, что вчера. Но был ли счастлив мой Евгений, Свободный, в цвете лучших лет, Среди блистательных побед, Среди вседневных наслаждений? - Вотще ли был он средь пиров Неосторожен и здоров? XXXVIII.(XXXVII) Нет, рано чувства в нём остыли; Ему наскучил света шум; Красавицы не долго были Предмет его привычных дум: Измены утомить успели; Друзья и дружба надоели, Затем, что не всегда же мог Beef-steaks и страсбургский пирог Шампанской обливать бутылкой, И сыпать острые слова, Когда болела голова; И, хоть он был повеса пылкой, Но разлюбил он, наконец, И брань, и саблю, и свинец.
XXXIX.(XXXVIII) Недуг, которого причину Давно бы отыскать пора, Подобный английскому сплину, Короче - русская хандра Им овладела понемногу. Он застрелиться, слава Богу, Попробовать не захотел, Но к жизни вовсе охладел. Как Child-Harold, угрюмый, томный В гостиных появлялся он; Ни сплетни света, ни бостон, Ни милый взгляд, ни вздох нескромный - Ничто не трогало его, Не замечал он ничего.
XL.(XLII) Причудницы большого света! Всех прежде, вас оставил он. И правда то, что в наши лета Довольно скучен высший тон. Хоть, может быть, иная дама Толкует Сея и Бентама, Но вообще их разговор - Несносный, хоть невинный, вздор. К тому ж онљ так непорочны, Так величавы, так умны, Так благочестия полны, Так осмотрительны, так точны, Так неприступны для мужчин, Что вид их уж рождает сплин.[7] |
1, XXXVI, 7. Охта - район Петербурга, название финское, как впрочем и Москва.
1, XXXVI, 14. Васисдас. Was ist das? Что такое? - вежливо спрашивал немец, отворяя торговую форточку зимой или в неурочное время (после Петра I находим много немцев среди русских ремесленников), впоследствии название перешло на самую форточку. Впрочем, Набоков отвергает такое происхождение этого слова, найдя в вышеупомянутом Академическом словаре указание “французское слово”, а во Франции выражение vagistas. Можно согласиться с Набоковым, оговорив спорность вопроса, особенно сейчас, когда у русских перед глазами многочисленные “бистро” и памятуя, что словарь издавала все-таки немка, а ее свекровь окружала себя французами - вспомним этимологию слова “шантрапа” и резню немцев, от которой удрал Эйлер, уступив свою роль в России Ломоносову.
1, XXXVII,9-XXXVIII,1. Но был ли счастлив мой Евгений...? Вотще ли был он... здоров? - Нет:... Самое туманное место в стихах Пушкина. Вотще означает “напрасно”, тщетно. Но тогда, при двух вопросительных знаках получается бессмыслица: нет, не напрасно он жил – он смог превратиться в бесчувственного эгоиста. (. . . . . . . . . . . . . . . . . .) В данном контексте можно предположить иронию.
1, XXXVIII, 8. Beef-steaks, бифштекс, жареное мясо или котлета. 1, XXXVIII, 9. (. . . . . . . . . . . . . . . . . .)
1, XXXVIII, 14. И брань, и саблю, и свинец. Здесь, наоборот, весь хор комментаторов теряется в догадках: “Когда же Онегин служил в армии!”, (. . . . . . . . . . . . . . . . . .) может быть, не стоит все понимать буквально - если “два раза заглянул”, значит дважды приоткрыл дверь и не вошел; если “камин дышит”, значит, камин живой. Все-таки в поэзии существуют тропы, (. . . . . . . . . . . . . . . . . .)нафантазируем себе, что всякая женщина для мужчины - крепость, брать ее штурмом - брань; романы со многими женщинами приводят к дуэлям, причем не всегда на пистолетах, достаточно вспомнить “Маскарад” Лермонтова: “Стрелялись?.. Рубились?.. Так помирились?” - посмотришь, и стих выглядит уж не так угрожающе.
1, XXXIX, 9. Child-Harold, Чайльд-Гарольд, Чильд-Гарольд – герой “романтической поэмы“ Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда». 1, XXXIX, 10. Гостиная - комната для приема гостей. См. примеч. к 2, XLIII, 5. 1, XXXIX, 11. Бостон – карточная игра. “Новљйшiй Руской карточный игрокъ” 1809 года помещает ее под первым номером, объясняя таким образом, с помощью обучения ее правилам, все остальные “коммерческие” игры, т.е. такие, в основе которых лежит собирание игроками “взяток”, когда все по очереди кладут по одной карте, а всю взятку берет обладатель старшей карты. Относительно происхождения игры “бостон” в указанном справочнике можно прочитать следующее: “Она получила начало свое во время Северо-Американской войны и сохранила название того места, в котором начались первые неприятельские действия. Изобретатели бостона суть англичане”. Более детально об этой игре см. раздел Карточные игры .
1, XL, 6. Сей, Жан-Батист (1767-1832) – французский экономист. Бентам, Иеремия (1748-1832) – английский юрист-теоретик.
[7]<1, XL, 14.> Вся сия ироническая строфа не что иное, как тонкая похвала прекрасным нашим соотечественницам. Так Буало, под видом укоризны, хвалит Лудовика XIV. Наши дамы соединяют просвещение с любезностию, и строгую чистоту нравов с этою восточною прелестию, столь пленившею г-жу Сталь (см. Dix ans d’exil). (Примечание А. С. Пушкина). Примечание Пушкина №7 к 1, XL, 14. Буало Никола (1636-1711) – французский поэт и теоретик искусства эпохи Людовика XIV (правившего в 1643-1715). Госпожа Сталь (Madame de Staёl ) Анна-Луиза-Жермена (1766-1817), французская писательница, во время власти Наполеона - эмигрантка, жила некоторое время в России. Автор мемуаров “Dix ans d’exil”(“Десять лет изгнания”). См. примеч. к 1, IX, 4. |